Разработка логотипа, Алматы, Казахстан. Kalybek Design. +7 707 3322960

Он ехал в метро и смотрел по сторонам, на людей, вглядывался в их лица. Прошло то время, когда он смотрел на личико каждой юбки, может потому что, в этом не было смысла. Все равно он их видел не больше 10 минут, а дальше этого он не решался, да он и не представлял, как он будет с ней далее общаться. Нет, теперь он смотрел и наблюдал, и пытался высмотреть всего человека, не переставая при этом удивляться, насколько люди бывают разные и как они еще умудряются жить вместе. Он пытался заглянуть и в их души. Но глаза многих врали, а у некоторых их просто не было, это были просто круглые потускневшие, пустые шары, которые еще у большинства были спрятаны от других глаз очками то ли, от стыда, то ли от эгоизма. Он дальше этих глаз не мог пробиться. Тогда он ощупывал каждого взглядом, смотрел каждый сантиметр лица, бродил по каждой морщинке, по каждой складке на одежде. Нет, он не высматривал каждую пылинку или царапину, как Шерлок, он знал, что и это тоже обманчиво. Он толком не мог понять, зачем он это делает. Это было нужно. Он хотел понять. Но не удавалось. И тогда он просто стоял, уткнувшись в пустоту, и думал. Уходил в себя. Но бывало, так что он на половину просыпался. И слышал гул разговоров людей на переходах, все голоса смешивались в один голос, и в то же время он слышал каждого. Вдруг он начинал ощущать то, чего он всегда боится: какое то ощущения не удобства, как будто все вокруг и люди кружатся вокруг тебя и настроены против тебя. Они проходят словно тени, фантомы, какая то энергия информации. Это мельтешение гудит, шелестит. Ему казалось, что этот гул говорил, даже хрипел: "Ты кто и ты знаешь зачем ты здесь? Почему ты до сих пор этого не сделал? А?" Ему было невозможно жутко. Его тошнило. Ноги подкашивались. Он старался не упасть. Его давило вниз. Разносило по сторонам, Размазывало. Он думал, вот еще немножко и он вылетит из этого тела как пробка. И что бы, этого не произошло, он и еще давил себя вниз, приземлял. От этого пригибался еще ниже. Но все плохое быстро проходит. Прошло. И тогда он быстро смотрел на окружающих, ему казалось, что они смеются, заметив его непонятно глупые движения и тупое выражения лица. Он сразу же стеснялся. Но, кажется, люди не замечали его, они были заняты своими делами, своими мыслями. Тогда ему становилось лучше. Все оказывается нормально. Но постойте же, как же, вы, люди, меня не замечаете? Мне было плохо, очень плохо. А вы даже не остановились. Вы все бежите куда-то, зачем-то и для чего-то. Идете с мрачными лицами, в руках такая же мрачная сумка, пиво или в лучшем случае ничего. Словно зомби-муравьи, торопитесь, бежите, спотыкаетесь, расталкиваете. Но меня не замечаете. Тогда он понимал, что он одинок. Но от этого его не тошнило, он привык. Он знал, что почти каждый одинок. Ему это почему вдруг начиналось нравиться. Он представлял это как две точки. Одиночество двоих - две точки. Это было лучше. А если две сольются в одну. Будет одна большая. Одно большое одиночество. Он выбирал из двух зол самое малое. Он не испытывал страха остаться один во всей Вселенной, но думал что довольно-таки это ужасно. Тогда это не одиночество. Это он все, а все не может быть одиноко. А вдруг может? Бог, наверное, одинок. Поэтому он, наверное, заварил кашу у себя в душе, что до сих пор не может ее расхлебать. И мы мельтешимся в ней. Муравьи-зомби. Да мы точно муравьи! Мы как муравьи строим, живем, все несем домой. Своя  иерархия, свои матки-королевы. Земля - большой муравейник. Но когда-нибудь наступит осень, будем ли мы готовы, собрали ли мы урожай за все лето? Скорее нет еще. "Осторожно, двери закрываются!" Он вспомнил, что он здесь. Что это он. Что здесь, на земле или в земле, в петербургском метро, в поезде. Опять люди. Что этот человек, возле двери смотрит на меня. Прямо сжирает меня глазами. Наверно, больной. О. Боже, он заглядывает мне в глаза. Нет, не дам ему. Он хочет знать. Надо лгать…